Рещензия от коллеги:
Том Стоппард, "Розенкранц и Гильденстерн мертвы"
- Are you familiar with this play?
- No
- A slaughterhouse. Eight corpses all tod.
- Six
- Eight.
Пока на сцене разворачивается трагедия, исполнители второстепенных ролей скучают за кулисами и ждут своего выхода на пять минут в середине представления. "Маленьких ролей не бывает, бывают плохие актеры" - это единственное для них утешение, не считая какой-нибудь невменяемой награды за "лучшую роль второго плана".
"Второй план" - это ключевое понятие в актерской профессии, и означает оно вовсе не ранг действующих лиц, а то, что исполнитель вложил в своего персонажа помимо текста и авторских комментариев: скрытая цель, тайные желания, привычки, даже детские воспоминания. Чем шире "второй план", тем интереснее получается персонаж. Хотя все выдуманное остается "за кадром".
Заканчиваю вступление, отдавая дань почившему на днях факультету "Театр.МХК" самарского педуниверситета, и перехожу к Стоппарду, Шекспиру и постмодернизму.
Розенкранц и Гильденстерн - северный вариант комедидельартовских дзанни. Они появляются в Эльсиноре по приглашению королевского двора, чтобы развлечь впавшего в меланхолию Гамлета. А позже становятся невольными жертвами несостоявшегося "покушения" на датского принца. В суровых условиях торжества клипового сознания этих персонажей вообще можно вырезать, ограничившись лишь упоминанием - сюжет от этого никак не пострадает, разве что придется сократить текст классика. И потому главным ментором двух приятелей в фильме становится руководитель театральной группы. Пока монетка падает орлом вверх, а корабль не отплыл от Эльсинора, им предложено принять участие в спектакле. Сперва - в качестве зрителей.
Игра в зрителя.
Ну скажите, кто на полном серьезе, смотря классическую постановку "Гамлета", станет отличать Гильденстерна от Розенкранца? В фильме Стоппарда их путают не только окружающие, они сами не уверены в своих именах. В этом фильме у неразлучной парочки есть только два безошибочных имени: Гэри Олдман и Тим Рот. И именно так их запомнит зритель.
А еще "два товарища" несколько раз выступают в роли зрителя на спектакле о мести датского принца. Первый - обрывки фраз и мизансцен, мелькающие в проемах коридоров Эльсинора. Второй: представление бродячих актеров в таверне [здесь Нэш бросает печатать на клавиатуре и на 5 минут предается катарсису]. Третий "спектакль в спектакле" - выступление тех же артистов перед королевским двором.
Игра в персонажа
Раз уж объявленных героев двое, стало быть должны они хоть чем-то отличаться. Розенкранц - практик, мастерит оч.умелыми ручками из подручных материалов самолетики-кораблики и познает непознаваемые законы природы. Гильденстерн - теоретик, работает головой, но приключения все-таки приходятся на его задницу. Альянс представляется вполне жизнеспосообным, если бы не тотальная наивность обоих.
Гильденстер - персонаж драматический, Розенкранц - комический. Это необходимое условие для конфликта между двумя постоянно взаимодествующими героями. Если Розенкранц действует по наитию, то Гильденстерн анализирует события, оправдывает происходящее и - в первую очередь - собственные поступки. Казалось бы, эти двое - невольные жертвы чужого конфликта. Но именно Гильденстерну принадлежит вопрос "Был ли момент в самом начале, когда мы могли сказать "нет"?" За малодушие одного расплачиваться пришлось обоим.
Игра в автора
Пара проходных фраз, выделенных скупым Вильямом на долю однокашников Гамлета - это нечеловечески мало для двух полноценных жизней. И пока Гамлет бубнит свои монологи на заднем плане, его приятели разворачивают философские дискуссии и академические споры на тему относительности юга и севера, жизни и смерти и смысла существования. В конце концов, они что, хуже?
"Игра в вопросы" - не просто забава. "Зачем мы здесь?" - это вопрос, заданный Шекспиру (и еще дальше - авторам скандинавсих саг о принце Ютландии Амлете). Ответом на который будет в лучшем случае риторический вопрос, но никак не утверждение.
Ну, и наконец, не обошлось и без "Вильяма нашего, так сказать, Шекспира". Сюжет-то как-никак его, да и половина текста осталась нетронутой. Древнеангийское повествование без предупреждений переходит в диалоги современника, а затем снова в оригинал. Игра в классики...
Игра в актера.
Гамлет - это такая роль, которую хочет сыграть каждый. В том числе - и долгожданные гости Эльсинора. Понять другого легче, если на минуту "влезть" в его шкуру. Сценка "Розенкранц задает вопросы принцу Гамлету" спонтанно раскрывает тайны конфликта королевского двора. Но, к сожалению, не дает ответов на вопрос о роли прибывших в Эльсинор странников.
И позже, на корабле только актерский этюд "Король Англии плевать хотел на датскую делегацию" раскрывает карты и лоб в лоб сталкивает Розенкранца и Гильденстерна с необходимостью самим принять решение.
Игра в режиссера.
"Весь мир - тюрьма театр". Роли распределены, образы намечены, текст выучен. Осталось разбросать мизансцены и расставить акценты. На театральных подмостках властвует режиссер (руководитель труппы). Именно от него зависит, в каком жанре будет решен спектакль. Будет ли это условно-театральный "блокбастер" для эльсинорской челяди, восточный театр с масками для короля, психологическая драма с юным принцем или ироничная, наигранная история про двух второстепенных героев знаменитой трагедии.
Офелия опускается на дно, чаша с отравленным ядом падает на пол, кровь брызнула на белое полотно рубахи... Сюжет "Гамлета" дисциплинированно экранизирован в последних кадрах. Режиссеру осталось довершить только самую малость - разобраться с главными героями неглавной истории.
Конец спектакля. Аплодисменты.
(C) Nash_Brik
Исправлять ситуэйшн ната...
я скачаю где-нибудь:) Спасибо!
